Высокий ши Ложь
Абсолютно внезапно спустя эдак больше года обнаружил в себе снова Брейга. Отъелся, родимый, до былого состояния, значит. А я все думаю, откуда у персонажей на играх ногти вечно черные. А это его ногти были.
Просвечивали тонкой, прозрачной линией сквозь совершенно других лица, характеры и судьбы. А сейчас, если прикрыть глаза и погрузиться в темноту, я понимаю, что это Ложь со своими всебесцветными глазами идет в потертых джинсах и готском топике по ночным улицам Петербурга, с отключенным мобильником *ой, какая забавная игрушка... но удобно*, его каблуки отбивают по набережной ритм либертанго из плеера. Танцевать, прятать мечтательную и ехидную улыбку в темном тумане волос, выражение глаз в тени от ресниц. Танцевать на самой границе Идира...
Склониться перед троном.
Приветствую тебя, Белоснежный повелитель мой, великий Охотник. Пребывать в такой дали от твоего престола было самой страшной карой за мое поражение...
Поворот, рвет воздух и души слепой скрипач у самых зеленых стен Зимнего Дворца. Кружится в интимно-близком объятии с ветром на самой границе зрения воплощенная Ложь, Высокий ши Брейг, никогда не называющий сам этого имени. Прыжок-поворот, и завертелась в танце очарованная, околдованная девушка из смертных, насыщая Высокого своим восторгом, пронеслась с ним по звездам, хрустально звенящими под каблуками. И вновь очутилась под стенами дома потомков Петра Великого, забывшая танец на стыке миров, но навеки обреченная смотреть на сентябрьскую луну в поиске мимолетного закружившего ее чуда. Сытость, легкость, блеск ногтей, звонкий смех ветрам.
Элидор, Высокий ши Верность, враг мой непримиримый, друг мой неразлучный, я скучал по нашим словесным танцам, я вернулся, приходи танцевать!
Смеется-смеется-смеется, невидимо-черным ветром летит над никогда не спящим городом, и тьма ночи отдает свой мрак его волосам, лунный свет сверкает там, где у людей кожа, в переменчивых очах смешались все цвета и ни одного. Обманутые надежды застывают грубым денимом джинс, горечь брошенных возлюбленных станет сапогами, тончайшей густой паутинкой черного оплетут его грудь и руки несдержанные обещания, данные детям. Сверкнет черным серебром и непроглядным черным алмазом горечи серьга в ухе, тенями и звездной пылью лягут на лицо тени и линии макияжа, предвещая снег, что через несколько месяцев заметет великий город, полыхнет рубином и застынет в серебре кольца кровь, пролитая за лжецами и из-за лжецов.
Танцуй с ветрами, мой серебряный. Я рад, что ты вернулся...
Просвечивали тонкой, прозрачной линией сквозь совершенно других лица, характеры и судьбы. А сейчас, если прикрыть глаза и погрузиться в темноту, я понимаю, что это Ложь со своими всебесцветными глазами идет в потертых джинсах и готском топике по ночным улицам Петербурга, с отключенным мобильником *ой, какая забавная игрушка... но удобно*, его каблуки отбивают по набережной ритм либертанго из плеера. Танцевать, прятать мечтательную и ехидную улыбку в темном тумане волос, выражение глаз в тени от ресниц. Танцевать на самой границе Идира...
Склониться перед троном.
Приветствую тебя, Белоснежный повелитель мой, великий Охотник. Пребывать в такой дали от твоего престола было самой страшной карой за мое поражение...
Поворот, рвет воздух и души слепой скрипач у самых зеленых стен Зимнего Дворца. Кружится в интимно-близком объятии с ветром на самой границе зрения воплощенная Ложь, Высокий ши Брейг, никогда не называющий сам этого имени. Прыжок-поворот, и завертелась в танце очарованная, околдованная девушка из смертных, насыщая Высокого своим восторгом, пронеслась с ним по звездам, хрустально звенящими под каблуками. И вновь очутилась под стенами дома потомков Петра Великого, забывшая танец на стыке миров, но навеки обреченная смотреть на сентябрьскую луну в поиске мимолетного закружившего ее чуда. Сытость, легкость, блеск ногтей, звонкий смех ветрам.
Элидор, Высокий ши Верность, враг мой непримиримый, друг мой неразлучный, я скучал по нашим словесным танцам, я вернулся, приходи танцевать!
Смеется-смеется-смеется, невидимо-черным ветром летит над никогда не спящим городом, и тьма ночи отдает свой мрак его волосам, лунный свет сверкает там, где у людей кожа, в переменчивых очах смешались все цвета и ни одного. Обманутые надежды застывают грубым денимом джинс, горечь брошенных возлюбленных станет сапогами, тончайшей густой паутинкой черного оплетут его грудь и руки несдержанные обещания, данные детям. Сверкнет черным серебром и непроглядным черным алмазом горечи серьга в ухе, тенями и звездной пылью лягут на лицо тени и линии макияжа, предвещая снег, что через несколько месяцев заметет великий город, полыхнет рубином и застынет в серебре кольца кровь, пролитая за лжецами и из-за лжецов.
Танцуй с ветрами, мой серебряный. Я рад, что ты вернулся...
-
-
15.09.2011 в 07:10