Мой плейлист в последнее время еще более хаотичен, чем мои мысли, которые ходят какими-то только им видимыми путями. А еще у меня паршивое ощущение, что меня окружает тончайший, на грани слышимости звон, с которым бьются и крошатся ниточки хрустальной паутины, в центре которой я, как жирный паук, все это время сидел. Когда-то я говорил, что мне очень хочется, чтобы хотя раз в жизни пришли, схватили за руку и поспорили, не поддались первому же фиру. Так вот... похоже, такие мысли скоро перестанут меня занимать. Впрочем, к лучшему. Внутри затепливается огонек, глядишь, отсутствие сомнений и инфантильных надежд на какое-то абстрактное чудо, позволит, наконец раздуть этот огонек. Хватит бегать в виртуальные миры от ощущения своего бессилия в этом. Кажется, пришло время, сбежать оттуда, чтобы приложить свои усилия к изменению этого.
Мой плейлист в последнее время еще более хаотичен, чем мои мысли, которые ходят какими-то только им видимыми путями. А еще у меня паршивое ощущение, что меня окружает тончайший, на грани слышимости звон, с которым бьются и крошатся ниточки хрустальной паутины, в центре которой я, как жирный паук, все это время сидел. Когда-то я говорил, что мне очень хочется, чтобы хотя раз в жизни пришли, схватили за руку и поспорили, не поддались первому же фиру. Так вот... похоже, такие мысли скоро перестанут меня занимать. Впрочем, к лучшему. Внутри затепливается огонек, глядишь, отсутствие сомнений и инфантильных надежд на какое-то абстрактное чудо, позволит, наконец раздуть этот огонек. Хватит бегать в виртуальные миры от ощущения своего бессилия в этом. Кажется, пришло время, сбежать оттуда, чтобы приложить свои усилия к изменению этого.