Хрупкая, нежная девчонка в потрепанном синем бархате с глазами прожженной бляди. Пузатый почтенный полицейский с бумажным пакетом пошлых пончиков, чьи стенки местами промокли от масла. Престарелая дама в платье, которое лучше всего опишет слова «викторианское» и шляпке, которая еще детские годы Ленина помнит. Парочка истерически хихикающих девиц с потеками дешевого макияжа и лихорадочно блестящими глазами. Мальчик... на самом деле парень, но аккуратный костюмчик, кошмарные очи в роговой оправе, никакая стрижка и учебник по сопромату, которым он заслоняется ото всех превращают его в мальчика, за плечом которого почти видна авторитарная мама. Невысокая тонкая рыжеволосая девушка со взглядом матерой хищницы в а-ля военном черном пальто. Бритый наголо парень в камуфляже с каменным лицом и томиком Вийона в руках. Группа молодежи в футболках, кроссовках и потрепанных джинсах, сидящих в углу вагона на собственных рюкзаках живым заслонов закрывающих длинноволосую уставшую «эльфийку» с гитарой в руках. Не мальчик уже, но еще и не парень, нервными движениями постоянно разминающий пальцы. Скрипач, ему их переломали, только чудом срослись обратно. Дама средних лет со вздернутым носом, кичкой на затылке и презрительным взглядом, за которым скрывается оставшаяся от мамы квартира в хрущовке и безвкусное, пресное одиночество.
Метро.
Грохот колес, разбитая лампочка не так далеко от меня, граффити на стеклах и дверях. Длинный перегон. Прищуриться, в который раз проклясть забытые спросонья на столе у монитора капли для глаз. За яркую зелень глаз приходится платить не только деньгами. Один наушник в ухе, второй свисает по коже куртки, все равно провод перетерся, а дойти и купить новые все никак ноги не донесут. А из пока еще работающего звенит в ухе «baila, baila conmigo...»
С кем, o mon Dieu? Кому нужны в нашем потрепанном, циничном, периодически заблеванном метро шаги танца. А и предложишь кому-нибудь, сочтут психом. В лучшем случае предложат меньше пить. Или курить только табак. Никому ничего не нужно, за картинами лиц, за искрами глаз — серое марево, грязный туман. Институт/работа/дом/дача... все сливается в вереницу слов, потом букв, чтобы на выходе дать не больше и не меньше, чем «чушь невероятная». Чертов плеер заело. Давно пора перепрошить, а теперь пилит-пилит мозг «baila, baila conmigo...»
А черт со всем. Наплевав на вежливость, рвануть из вагона, успеваю выскочить в закрывающиеся двери, отдавливая нерасторопные ноги, взлететь по лестнице в переход, находя взглядом рыжеволосую хищницу со стальным взглядом, не предвещающим нечего хорошего явно догоняющему ее незнакомому придурку. А в переходе меж тем, из одного из ларьков, гремит хреновенького качества запись танго Роксэн.
- Mademoiselle, voulez-vous danser avec moi?..