Аттракцион неслыханной щедрости!

[Amnell]

Ну объявить это новогодним флэшмобом уже не получится - не успею. Но где-нибудь к концу января обещаю желающим написать по драбблу. Формат запроса: фэндом(ессно, мне знакомый), жанр, пара слов/фраз ключей, песня.

Число заявок 5-6. Кто-нибудь хочет от меня творчества?

[J]Максимильяно[/J]
Второе рождение, наша встреча.
Жанр - ангст.
Фразы ключи: дорога сна, дикая охота, неблагой двор.

А ты помнишь звезды под ногами? Сотни, тысячи, мириады звезд под копытами коней, рожденных из куда более совершенных материй, чем плоть и кровь? Подкованные звездным серебром, с шерстью из самой безлунной ночи, с гривами из вьюги и зимних ветров... да, вкусы разнятся, лошади у всех разные, но этой ночью - Большая Охота. Большая Королевская Охота. И все всадники оседлали скакунов из конюшен Королевы.
Впрочем гостье по прихоти ночной владычицы дали скакуна с гривой из языков пламени. Раскаленная страсть магмы оковала ноги великолепного жеребца, пожары войны вплетены лентами в метающийся огонь его гривы, нестерпимый жар боевого безумия в его глаза.
Фиолетовые глаза... три кольца цвета. Фиалковый у зрачка, узкая нить раскаленного серебра, и более темное, почти лиловое внешнее кольцо. Танцующие снежинки во взляде, безумие. Три всадника летят далеко вперед охоты. Смех, сила. Три клубка тьмы. Снежнй ветер, сиящий огонь, глубинное пламя. Из-под копыт коней летят искры... нет, посмотри, спящая! Это не искры. Нет грубого земного металла, нет камней на небесной дороге. Из-под копыт ночных скакунов летят новорожденные звезды, мерцающей вьюгой окружая тех, кто встретился вновь.
Трубят рога, звенит в холодной прозрачности небес вой гончих ужаса. Дикая Охота Неблагой Королевы веселится внизу, воплощая в жизнь самые сладкие кошмары людей, которым не повезло оказаться на пути праздника детей серебряной крови, рожденных из тоски и надежды. А над ними летят три всадника, одетые во мрак.
Как красиво, спящая. Пугающие, прекрасные, могущественные. Песнь пламени и ветра в ночи. ты проснешься, ты забудешь, развеется сон, как пыль на ветру. Как благословенна ты, спящая, кому даровано забыть древнюю боль, до сих пор терзающую те небеса.
Даровано забыть, как разорвалось пространство, выбрасывая ужасы, в которых нет ничего прекрасного.
Не играют с судьбой в чет и нечет,
Откупиться от нее тоже нечем.
Как лилась серебряная кровь.
Кто-то - вырвется, оставив позади
Клетку-бездну и тебя. "Пощади..."
Как пели рога, как блистали клинки, как выло пространство, пронизанное боевыми чарами.
И "не сметь!" твое в "не сметь отойти"
Шелест, больно, шорох, боль, "пощади...".
Как пел свою страшную песнь клинок Королевы.
Как разлетались клочья мрака и боли в разные стороны могучие Вороны.
...и как страшно кричала Королева, когда ее сына разорвали на куски...
Алые-алые-алые-алые... как кровь, как боль, алые волосы. Черные-черные-черные-черные, как ночь, как страдание черные глаза. Подернутые поволокой иного зрения. Ты забудешь эту женщину, спящая. Ты забудешь тонкую, надломленную фигуру пророчицы, имя которой Одиночество.
Но даже тая в безумном, полном ярости, полном ненависти, полном гнева огне, рожденным руками старшего принца...
Погружаясь в ужас и мрак, застлавшие все от какого-то бесконечного, накрывшего все крика, почти звериного воя Королевы...
Захлебываясь в воде, в соленой-соленой-соленой-соленой от слез ши воде...
Ты унесешь с собой тихий шепот Одиночества:
Чернокрылый улетел, протянуть
Руку следом. Все одно - не вернуть.
За чужие жизни ты - не цена.
Вьется, вьется вдалеке Дорога Сна...
На долгие века, сквозь вереницу смертей и рождений ты унесешь с собой этот шепот, тающий, неуловимый, прячущийся на границе твоих снов...
...вьется, вьется вдалеке Дорога Сна...

Стихи Топаз.

 ~La Solitude~
Догева. Интрига, эротика... и, если не в лом, трагедия. Ключи - странствующие ши; "где здесь пропасть для свободного человека?"; "Ну здравствуй, Одиночество".

Догевы не вышло, интриг с эротикой, кажется тоже...

- Я ухожу, Майкл, прости, - ее тонкие пальцы сжали его ладонь.
Он вздохнул, челюсти на секунду сжались, потом лицо расслабилось, окрасившись легкой тенью грусти. Короткие встрепанные темные волосы, гибкое сильное тело атлета, точеные черты мужественного лица. Мари Энн вздохнула, пряча сочувствие, и ушла, оставив после себя только пепельницу с двумя окурками и недопитую чашку чая со следами помады. Солнечное утро в их любимом кафе на крыше небоскреба, ласковый майский ветерок совершенно не вязались с этим шокирующим известием. Услышав хруст и почувствовав боль, парень очнулся. Оказывается, он раздавил тонкий стакан с колой. Выругавшись и вытерев ладонь салфеткой, он вздохнул и пробормотал:
- Ну, здравствуй, Одиночество…
Оставив на столике деньги за заказ, он медленно побрел к лифту. Красивая ухоженная женщина лет двадцати пяти – двадцати семи за соседним столиком закурила и спрятала улыбку в чашке с кофе.

- Мари, ты не видела Майкла? – поинтересовалась подружка девушки в перерыве между лекциями.
- Мы разошлись, - нахмурилась та.
- Да знаю, - отмахнулась Паула, швыряя в сумку конспекты, - просто его уже неделю нет в институте, никто дозвониться не может, профессор Баварди обещал ему семь казней египетских…
- Да?.. – сердце почему-то пропустило удар.

Он не ждал, что ее уход так сильно ударит по нему. Ничего не хотелось, в институт он не ходил, мобильник отключил на второй день. Большую часть времени он проводил, глядя на потолок или на противоположную стену, увешанную родительской коллекцией оружия. Вспоминая. Перед глазами лентой старого кинематографа мелькали картинки – вот он впервые увидел ее, яркую, красивую, смеющуюся с подружками в коридорах института. Студенческая вечеринка, где он, известный донжуан, долго не решался к ней подойти. Танец, первый поцелуй. Отношения развивались легко и приятно, она нравилась его родителям, которые сейчас оба улетели в командировку на другую сторону планеты. Кто бы мог подумать, что без нее ему, умному, красивому, богатому, все настолько осточертеет. Что свобода, которую он когда-то так ценил, обернется промозглым одиночеством. В голове только билась фраза «Где тут пропасть для свободного человека?..» Взгляд раз за разом скользил по стене…

Мари Энн помялась, прежде чем вставить ключ в замок. Майкл не звонил ей после того воскресного утра, не просил отдать ключи или забрать вещи, а она не решалась. Но после разговора с Паулой почему-то в сердце поселилась тревога. И в итоге она отказалась от свидания со своим новым парнем и пришла сюда, не дозвонившись до Майкла. Два поворота, щелчок, смазанная дверь, как всегда, открылась бесшумно, пропуская ее в знакомый холл.
- Майкл?.. – неуверенно позвала она.
Вместо ответа со стороны гостиной послышался щелчок, и носа достиг аромат дорогих сигарет. Помня, что сам Майкл не курит, да и ее иногда шутливо журил за вредную привычку, она прошла в гостиную. В дорогом кресле сидела незнакомая женщина. Красивая, лет двадцати пяти – двадцати семи, волосы, выкрашенные в цвет красного дерева крупными кольцами спадают на плечи, острые, правильные черты лица почему вызвали дрожь.
- Кто Вы?.. и где Майкл?..
Темные, бездонные глаза женщины устремили свой взгляд на нее. Мари Энн вздрогнула. По тонким губам гостьи скользнул призрак улыбки. Взмах руки с длинным тонким мундштуком в ней в сторону ванны. Сердце девушки сжалось от дурных предчувствий. Рывок в ванну… и она закричала. Майкл был там. То, что раньше было Майклом. Его кожа, на которую всегда так плохо ложился загар, теперь казалось и вовсе белоснежной на фоне рубино-алой воды. Зачадила и погасла последняя из горевших еще свечей, которыми была уставлена ванна. Брошенный ею парень вскрыл себе вены.
- Нет!..
Она вцепилась в косяк, как зачарованная глядя на тело человека, который совсем недавно жил, дышал, улыбался… а потом лежащая на бортике ванны рука вдруг шевельнулась. Короткие темные волосы вдруг поползли, как змеи, прямо на глазах стремительно белея. Это была не седина, а именно белизна, снег… или паутина. Ноги девушки подогнулись. А из наполненной водой и кровью ванны вставал… кто-то. Кто-то кто просто не мог быть человеком. Не бывает таких красивых людей. Снежной паутиной опустились док олен волосы, кожа идеального тела сияет лунным светом, темная синева январского неба в бездонных глазах. Потоки окровавленной воды замерцали, облегая стройный стан волнами алой газовой ткани, не столько скрывающей тело, сколько интригующей. Босые ноги ступили на пол.
- Кто… ты?!.. – она отползла назад от нечеловеческой, завораживающей красоты.
- Ши Аодан из Неблагого Двора, - и музыка древних песен была в его голосе.
Больше не глядя на нее он прошел мимо, в гостиную. Она бросилась за ним, и окаменела снова. Гостья, а Мари Энн почему-то знала, что это она, изменилась. Не было больше дорого костюма, изморозь зимних окон пошла на узорную ткань ее платья, холод пустой постели черными нитями расшил ее рукава и ворота, утренний туман хвойных лесов тонкими лентами обвил ее лодыжки, горечь потери была подошвой ее сандалий, слезы расставшихся возлюбленных алмазами сверкали на руках ее и груди. Алые, словно кровь и боль волосы струились к ее ногам, в глазах трех оттенков черноты застыла древняя насмешливая мудрость. И она была прекрасна. Ее красота выходила за рамки того, что можно описать языками людей. Она улыбалась, она ждала.
И Май… нет, Мари Энн не могла даже в мыслях назвать восставшего из крови мужчину именем Майкла, грациозно и изящно опустился на одно колено. Разметались по полу белые волосы.
- Я вижу, ты пробудился, мой верный Аодан? – песнь свирелей, музыка ветра, миллионы вздохов боли в божественно прекрасном звучании ее голоса.
- Да, госпожа моя, Высокая Одиночество, по Вашей воле я вернулся из забвения смертной плоти к Вашим ногам.
- Что ты с ним сделала? – она хотела это прокричать, но гнев задохнулся в прохладной печали ее красоты.
- Освободила его от тебя, девочка, и от смертности… но за твою пусть и невольную помощь, ты заслуживаешь награды, - Одиночество поднялась одним плавным, грациозным движением, - я дарю тебе свободу, девочка…
По тонким, бескровным губам Аодана скользнула улыбка, когда он подал руку своей госпоже, направляясь к панорамному окну, которое трескалось и осыпалось при их приближении, а за ним уже сплетались звезды и туман в чародейскую дорогу. Он оглянулся через плечо:
- Надеюсь, тебе хватит мудрости оценить щедрость Высокой. Тебе даровано прав познать всю сладость свободы, всю вольность того, как это – быть одной.


 Naertu
Фэндом - БГ. Жанр -юмор. Персонажи - Крейдилад и Киаран. Придворные неблагие будни, разборки за место у трона, общение в ключе ласковых под**бок давно знающих друг друга, в высшей степени неблагих существ ) Ключ - "а ноги у меня все равно длиннее!"))
легко и с удовольствием!

все дело в ногах...

- Потанцуем? – змеится усмешка по таким совершенным, таким порочным губам.
Черный бархат южной ночи в твоих волосах, алый закат смотрит твоими глазами, одеяния твои, алые и черные, сотканы из надежд, желаний и жарких снов. Ты скучаешь, Высокий господин, и многие благородные, да и кое-кто из таких же могущественных спешит отступить в тень, спрятаться.
Кроме него. Волосы – ночь, но уже северная, неуловимый туман взгляд, впитавшего словно все цвета и в то же время ни одного. Черный шелк обманутых надежд сегодня на нем, расшитый холодным серебром горечи. Длинные ресницы медленно опускаются, гася усмешку в глазах, и Ложь протягивает тебе руку.
Резкий звук раскалывает разговоры и перешептывания окутанного тенями зала. Рваный, чувственный ритм выгибает два совершенных тела навстречу друг другу, звенят звездным серебром каблуки по зеркальной глади черного мраморного пола. Танго, чувственное, яркое, огненное, как сама Страсть, ведущая в танце. Танго, иллюзорное, играющее подтекстами и загадками, как Ложь, с деланной покорностью выгибающаяся в твоих руках.
Бедные журналисты… я, скромный летописец, твоя прихоть, мой господин, могу лишь фиксировать «для истории» эти отвисшие челюсти, эти остекленевшие глаза. Два совершенных тела, кружатся в танце, приковывая внимание. Кажется, пресс-конференция будет сорвана. Вы проноситесь мимо меня, задевая краями развевающихся одеяний, мои пальцы дрожат от заполонившего тело желания, от охвативших душу сомнений… правда тихий шепот Лжи еще и смешит:
- А у меня все равно ноги длиннее…
- Поэтому ты всегда танцуешь со мной в ведомой позиции?
Глаза господина искрятся весельем, но прежде чем Ложь успевает придумать ответ, двери распахиваются. Неблагие склоняются в поклоне или падают на колени. Огненный взгляд Охотника словно разрывает вашу пару. И не дожидаясь более явных намеков Владыки, вы исчезаете, таете в вихре искр, в облаках серебристого тумана. Не то, чтобы к крайней зрелищности ваших… столкновений все не привыкли, но вот терпение Гвинна многих поражает. Хотя шепчутся, что его это забавляет. Пока.
- Опять устроили клоунаду… когда им надоест длиной ног меряться?..
Скашиваю глаза на говорящего. И предпочитаю смыться подальше, пока Высокий Верность не заметил излишнего интереса. Шепчутся, будто бы он до сих пор не в духе, с того самого момента, когда под новогодние праздники Высокий Жестокость вернулся не один…

Мой господин, Вы как всегда оригинальны… но не настолько же! Почему я должен изображать из себя барабанщика!!! Но с Высоким не спорят. Когда Похоть увлекся рок-музыкой, сначала никто не обратил внимания. А вот когда начались давки за билетами на концерт, правители Белого Города схватились за головы. На ноту протеста кто-то из Высоких ответил чем-то ехидным в духе, что у них там проблемы демографического характера? Ну вот Неблагой Двор по добрососедски и помогает. Чуть хриплый, и невозможно мелодичный голос захватил умы многих от мала до велика. А уж творилось на концертах… с учетом-то того, что голоса Высоких невозможно записать на носители информации смертных…
Так, что-то я увлекся. Ударная установка, Ниалл, ударная установка, пока господин не удостоил тебя излишним вниманием.
Толпа скандирует «Крейди! Крейди!» в ответ на заявление моего Высокого господина, заодно солиста и гитариста нашей группы, что в честь года его выступлений на сегодня заготовлен сюрприз…
Рев толпы заглушает даже усиленный мониторами и динамиками звук. И посреди сцены распускается огромный черный цветок. Так, а это что такое?! Такого в программе не было… А тем временем лепестки опускаются до пола и тают черными искрами. А к моему Господину танцующей походкой (и как ему удается в гадах-то?!) подходит Ложь. Мда… драные джинсы, топик-одно-название, готический макияж, распущенные волосы… нет, ну нельзя сказать, что он не соответствует общему стилю, конечно… Обнимает за талию Похоть, склоняет голову на плечо, чтобы микрофон оказался у самых губ:
- Да… сюрприз… по большей просьбе моего старого друга Крейди, я сегодня пою вместе с ним… - и шепотом, который слышим только мы, да и то, потому что ши, - нефиг было на любимых сапогах серебряные каблуки на холодное железо менять, больно между прочим, а ноги все равно короче не станут…
Так, почему пиротехника раньше времени сработала?.. вся разом… Ну ладно, может не заметят, что у половины слушательниц кажется только что произошло крушение надежд всей жизни…


 Натали Шельма и  .Dorian
От нас с Кому.
Эротические диалоги позвоночника с мышцами спины после тренировки. С ангстом.)))
А еще Филипп/Франциск
Фраза: У меня еще и брат есть...
Получилось только два в одном
Стоны, доносившиеся из покоев Его Высочества, заставляли стражу страдальчески морщиться. Нет, нельзя сказать, чтобы предпочтения и… хм… аппетиты Филиппа Орлеанского составляли для кого-то тайну, но чтобы так. Какой-то безродный, непонятно откуда взявшийся постановщик нового королевского спектакля довольно быстро оказался приглашен… на аудиенцию. А бедолагам гвардейцам теперь приходилось выслушивать стоны, нервно хватаясь за оружие, когда из-за доносились вопли в духе:
- Зверь, позвоночник так не гнется!..
- Не волнуйтесь, гнется. Вы же сами хотели узнать, на что способно Ваше прекрасное тело…
Входить им было строжайше запрещено. Вот и мучайся теперь – то ли рисковать нарваться на гнев принца, то ли, не приведи Господь, короля. Когда же интенсивность звукового сопровождения стала все-таки стихать, половина гвардейцев уже размышляла о том, как после смены отправиться в ближайший кабак. А лучше бордель…

А чуть позже за дверью Его Высочество изволили лежать на кушетке после подданной прямо в покои ванны и расслабляться под умелыми руками выписанных откуда-то с Востока массажистов. По щелчку пальцев один из слуг тут же подал ему бокал вина.
- Я никогда не думал, Франциск, что для того, чтобы танцевать эти ваши испанские танцы нужно так издеваться над собой, - кокетливо прикрыл глаза, - мне кажется, что после этой вашей… разминки мои мышцы с позвоночником ведут какие-то совершенно непристойные беседы…
Разваливший неподалеку «безродный постановщик», он же не молодой уже вампир Франциск при-жизни-де-Валуа только улыбнулся.
- Вы талантливы, Ваше Высочество, хотя я обычно и не даю уроков…
- Ну, бывают ученики, которым не возможно… отказать, - мурлыкающие интонации придавали фразе двусмысленное значение.
- Например? – красиво очерченная бровь насмешливо изогнулась.
- Например, та девочка, которую Вы пропихнули в театр. Ну а у меня еще и брат есть…
- Не думаю, что Король-Солнце нуждается в моем излишнем внимании.
- А Вы его оказываете не только дамам? – заинтересованно.
- Только после усиленной разминки.
- Так изящно мне еще не отказывали, - скривился принц.

 Сломанный Ветер
тема: Неблагой Двор, первое рождение, знакомство, узнавание
ключи: Маскарад, "кто еще выйдет на Черный Самайн?", клятвопреступники.
Ты слышишь ветер? Ты видишь звезды? Твой август звездам горстями роздан.
Горько и больно. И так отчаяно... один. Никому не нужный...
А в ночи все так же ты видишь пылание ее глаз - изумруд, малахит, морская зелень ее взора, карее пламя ее волос. И имя, выженное в сердце ледяным огнем - Адана. Прекрасная и коварная. Адана. Леди Ножей и Снега Высокая Ревность. Адана. Ты ведь верил, что она любит тебя. Маленький благородный, дитя великой Богини, подданный великой Королевы Воздуха и Тьмы, верный паж Короля Смерти, Ночи и Ужаса. А теперь ты умираешь на балконе, грудь твоя пронзена клинком, откованным с помощью древней магии и смертной крови. Ей показалось, что это будет забавно - стравить своих любовников. Она не ожидала, что ее новое увлечение обладает таким страшным оружием. А где-то совсем близко, за двеьми из льда и лунного серебра гремит музыка, кружатся в вихре иллюзий и масок пары. Маскарад... все это лишь Маскарад...
- Прощай, малыш. Ты слишком неосторожен, чтобы жить.
И она уходит. Уходит. Прекрасная и злая, Адана Ревность. А твой взор заволакивает вечный мрак. Она предала тебя. Она предала свое обещание защитить тебя. Клятвопреступница... мрак, холод... вспышка инея...

- Ну же просыпайся, малыш, хватит уже возиться с плугом на поле, - смех дисгармоничный, безумный, но в том и невообразимо красивый.
ОН склонился на тобой. Белая метель - его волосы, алый цвет крови, хлещущей из разорванной глотки в его глазах, смех старухи, хоронящей своих сыновей пошел на паутину его одеяний, безрассветный мрак сумасшедствия лентами вплетен в его волосы. И красота его - не людская. Тонкое, стройное, совершенное тело. Длинные черные ногти... но как? Ведь ты же умер, тебя раздавило обвалом... ты должен был предстать перед Господом, дабы ответить за грехи свои...
Холодный, вьюжный смех прерывает твои мысли. Мелодичный, Боже, до чего мелодичный голос!.. звучит.
- Ты все еще считаешь себя человеком?.. Безумие, ты плохо поработал.
Ты вскидываешься. И замираешь. Чернота январского неба прядями струится по черному шелку одеяний, и сами звезды мерцают в этой гриве украшениями. Лунный свет ничто по сравнению с сиянием кожи, глаза... ты поражен этими глаза, тремя кольцами цвета - черный, серебряный, фиолетовый. И откуда-то из глубин сознания приходит узнавание.
- Мой Принц, - ты сам не заметил, как опустился на одно колено.
- Уже лучше, - тонкие губы улыбаются, а где-то сбоку снова своим безумным смехом смеется... Безумие?.. - я думаю, что будет забавно, если Адана станет клятвопреступницей дважды...
Точеная кисть с длинными черными ногтями поднимает твое лицо, ледянящий холод пальцев пробирает насквозь, когда твое лицо поворачивают вбок.
Вспышка ярости. Нет места разуму. Только древние инстинкты. ТЫ бросаешь вперед, впиваешься зубами в шею спеленутого чужими чарами врага. И сила, сила, сила течет вместе с кровью. А его красота меркнет под твоими губами. Он уменьшается, усыхает, он теряет свой статус. Бубах. Домовой, лишенный права на имя. На долгие тысячелетия, прежде чем снова наберет силу.
А Принц смеется.
- Встань же, Высокий Отчание.
И ты слышишь свой шепот. Ты знаешь, что где-то далеко вздрагивает, услышав его зеленоглазая холодная красавица:
- Клятвопреступница... ты опять не защитила того, кому клялась... кто еще из твоих слуг выйдет на Черный Самайн?..
И твой смех мешается со смехом Принца, со смехом Безумия, искрится звездными вспышками в холодном зимнем небе...

 Тами Морок
продолжая тему БГ-индастриала. неотъевшийся до прежнего состояния Ложь и Верность. коньки и трудность передвижения по улицам Города. =)
Белый Город завалило. Можно даже сказать засыпало. С крыш свисали сосульки, периодически хряпаясь вниз. Мэр города старался на улицах и телевидении не показываться, дабы не нарваться на гнев народных.
Высокий Верность потрепал коня по гриве и усмехнулся. Сколько бы не шипели жители Тварного мира, не обзывали серебряных ретроградами, но волшебные кони не испытывали проблем ни с наледью, ни с сосульками, ни с вьюгами. Говоря по совести, активные заносы вообще-то и были следствием того, что кто-то из правителей Белого Города недавно по пьяни нахамил Высокой Зависти. На что та обиделась и наслала на город морозы. Доказать это было впрочем, невозможно, наследники данской магии немало ее развили, но эта магия все равно была следствием сил самого этого мира, тогда как Высокие были его частью. Вот под задумчивым взглядом наблюдающего с межи Элидора навернулась на каблуках расфуфыренная красотка, с модным макияжем под ши. Причем личиком в сугроб. Посему из сугроба вынырнуло уже не личико, а морда. "Фиговая косметика..."
Было скучно. Порой Высокий Верность даже ловил себя на мысли, что скучает по затерявшемуся после потери ранга где-то среди бесчисленных благородных Лжи. Безусловно, они не могли даже поговорить нормально, не переходя на обмен шпильками, но это всегда было весело.
Попалась на глаза неоновая вывеска "Только у нас! И только сегодня! Музыка самого Высокого Крейдилада! Телайте на на наших коньках под прекрасную сидскую музыку!".
Интересно, что они дали Крейди, чтобы добиться права на использование?.. Хотя что можно дать Крейди. Заинтересовавшись, Верность вышел в Тварный мир, накинул морок, и вошел в здание. С катка действительно доносились звуки записей Похоти. Заплатив за пару коньков, ши выбрался на каток, плавно заскользил по льду, своим изяществом тут же повергая в уныние местных "звезд". Пара девиц, засмотревших на красивого даже в мороке Элидора внезапно для себя затормозила в бортик. Послышались... гхм... выражения. А вот какой-то юнец чуть не влетел в него.
- Да не вылетайте вы под коньки Высокому перед праздниками, а то будет траур! - весело крикнул кто-то.
Элидор вынырнул из задумчивости и оглянулся на звук голоса. Ну так и есть - белокурый, синеглазый и красивый. Явно благородный, явно Неблагой, и довольно сильный, хорошо питается, видать. И смутно знакомый. Повинуясь взгляду Элидора, белобрысый подлетел и прямо на коньках отвесил изяшный поклон, отвечая на незаданный вопрос:
- Благородный Шинейд из Неблагого Двора, лорд мой Высокий Верность.
- Что ты здесь делаешь?
- Катаюсь, Высокий Верность, - синие глаза прямо воплощение невинности.
И тоже было в этом что-то смутно знакомое.
- Мы не встречались раньше?
- Вы могли видеть меня на балах при дворе Охотника, Высокий Верность, - еще один поклон.
Почему-то показалось, что при поклоне благородный завесил своими светлыми волосами усмешку, но когда выпрямился, лицо было исполнено должного почтения.
- Прошу прощения, Высокий Верность, но мое время закончилось...
Взмахом руки отпустив ши, Элидор снова впал в задумчивость. И только через пару кругов, проезжая мимо стойки, услышал разговор двух девиц.
- Странно, ушел раньше времени и даже денег не потребовал...
И тут накрыло озарение. Да уж мастерство не пропьешь, даже схлопотав от данского конунга понижение в ранге. Магия рванулась на межу в поисках, но никого не нашла. Еще недоевшийся до былого состояния Ложь уже потерялся где-то в Лаэре.
"У Лжи всегда была не только запредельная наглость, но и умение вовремя уносить ноги..."
Да, когда Ложь вернется, от их перепалок он снова будет получать искреннее удовольствие. Хотя, безусловно, не признается даже Гвинну.

 Abyss Walker
про дарков.
Черный мрамор с серебряными прожилками, кованое серебро, изящные колонны. Луна, паутина, летучие мыши, змеи, а вот там в орнаменте угадываются силуэты драконов. Главный Храм Шиллен. Не думал молодой жрец Королевы Мертвых, что однажды ступит под эти своды. Храм подавлял бы любого своей темной красотой, но не его. Что есть Храм, как не дело рук темных эльфов и их рабов, жалкое отражение величия Той, которой они служат... от размышлений Шолто отвлек голос сопровождающего его молоденького послушника, периодически опасливо на него косившегося... к этому еще нужно было привыкнуть.
- За этими дверями Главный зал, посвященный, сейчас как раз заканчивается молебен Владычице Тьмы... сегодня его служит сам Верховный Инквизитор...
Судя по горящим глазам, послушник был рад посплетничать с прибывшим из глуши молодым инквизитором. Хотя он легкой улыбки Шолто его и пробирала дрожь. Как впрочем и ото всех, кого Богиня избрала несущими свою кару. Глаза цвета августовского неба отвлеклись от созерцания резьбы в мраморе.
- Да? Говорят, он очень молод для такого поста...
- Да, Святой Шорюу действительно молод. Многие Повелители Бурь, Влыдыки Теней и Храмовники Шилен были поражены, когда он был избран почти единогласно...
- А что случилось с жрецом Дариэлем? - полюбопытствовал Шолто, оглядывая резные двери Главного зала.
- Темная история, говорят, он умер от укуса ядовитого паука, который и сам умер после укуса... посвященный!.. - послушник вздрогнул и отшатнулся, когда в темно-синих глазах вдруг вспыхнули серебряные искры, а пламя факелов и свечей ударило в потолок.
Шолто скривился и глубоко вдохнул, возвращая контроль над собственной, еще непривычной силой. В глазах послушника не осталось робкого интереса к красивому инквизитору, только ужас перед его аурой, которая на короткий миг заполнила коридор грозовой тяжестью...
- Ничего, продолжай... говорят, политика инквизиции поменялась?..
- Да, посвященный... все по струнке ходят, Верховный инквизитор все больше молчит и делает, и говорят, жалости в нем не больше, чем в глыбе льда...
Послушник продолжал что-то говорить, но мысли Шолто уже унеслись далеко.

...талантивого, но языкастого жреца решили поучить смирению. Он был хорош в исцелении, в усиляющей магии, ему прочили изрядное положение в культе Королевы Мертвых... когда-нибудь. Когда научится не только помнить о своих талантах, но и том, что иерархия придумана не просто так. Шолто скривился, глядя в костер. Местный инквизитор решил проучить его за вольнодумие и вменил сопровождать небольшой отряд тренирующихся воинов в очередной зачистке Топей. Поэтому сейчас, вместо того, чтобы в святилище Богини постигать те тайны, которая доверила она своим жрецам, он вынужден сидеть в болоте, у еле горящего костерка и залечивать раны этих неумех. Хотя наверно стоило все-таки держать язык за зубами и не трепать о том, что немногочисленные инквизитора их городка как-то слишком мало думают об авторитете Богини, а все больше о собственном влиянии и собственном кармане. Глоток вина из фляжки, раздраженная отмашка руки в сторону идиота, который не догадался, потроша зомби, одеть перчатки, яд испаряется из крови... а потом занудная зачистка превратилась черт-те во что. Из болот полезли зомби, проклятые деревья, летучие мыши-вампиры. Стало не до раздражения, руки замелькали в воздухе выверенными жестами заклинаний, излечивая раны, разрушая зомби, выводя яда, наделяя вояк-недоучек темными благословениями богини. Но тварей было много. и что-то гнало их на стоянку маленького отряда.
"Кажется определенно стоило держать язык за зубами..." В грудь прилетело веткой подобравшей черной ивы, жреца пролетел несколько метров и ударился головой об камень, с ужасом чувствуя, как что-то горячее потекло по шее, а глаза стала заволакивать тьма... и сквозь эту тьму он вдруг ясно увидел ядовитого паука, ползущего по руке, впивающего в плоть. Вспышка боли. И шепот в ушах. Шепот мелодичнее и прекрасней голоса лучшей из певиц, шепот, в котором все совершенство музыки смерти.
"распорядись моим даром мудрее, чем тот, кто оказался его недостоин..."
И вспышка осознания: Кто заговорил с ним.
Что было дальше он не помнил. Это уже молодые бойцы рассказили, как вспышка света отшвырнула от него покореженное дерево, и жрец, без видимых ранений легко встал на ноги. В синих глазах горели звезды, а на губах застыла легкая, безумная и пугающая улыбка. Руки легко поднялись в жесте до того неизвестного ему заклятья. Тихий нежный шепот почему услышали все:
- Гнев Шилен...
Поток сияния орушился на монстров из ниоткуда, ослепляющая ярость божественной магии вмиг разнесла орду нечисти вклочья...
Вернувшись в город, они узнали, что все трое инвзиторов умерли от кровоизлия в мозг, и никакие исцеляющие заклинания не помогли. А старейшина жрецов городка с изумлением осмотрев изменившуюся ауру своего ученика в тот же день отправил его в столицу.

-...говорят, что он причастен и к смерти своего отца...
Шолто вскинул руку, прерывая болтовню послушника, повинуясь неясному проблеску интуиции.
- Когда погиб инквизитор Дариэль?
Послушник растерянно назвал дату. Шолто быстро произвел подсчет. Да, все верно. Именно в тот день он услышал шепот Шилен.

Двери Главного зала распахнулись, выпуская наружу Верховного инквизитора со свитой. Шолто согнулся в поклоне на секунду позже, чем стоило бы, чтобы два взгляда не встретились. От внимательных глаз святого по коже продрал мороз. Перед глазами мелькнула тень - мимолетное присутствие Богини. Верховный инквизитор чуть прищурил глаза и взмахом руки отпустил их.

А через пару дней Шолто принесли свиток запечатанный личной печатью Верховного инквизитора. Всего с одной строчкой.
"Через неделю в гильдии темных эльфов в Гиране. Поговорим."