Высокий ши Ложь
Наверно, надо написать отчет... Но я этого не умею. Поэтому как получится.
персонажноеИз-под копыт коня лепят комки мокрой грязи, брызги воды. Ненавижу дождь. Мы покидаем Париж, город, подаривший мне самое дорогое, что было в моей жизни. Город, в котором я своими руками, наверно, погубил все свои шансы. Город, где я умер и был возвращен к жизни. Город, где погиб Люцифер. Я, быть может, никогда больше не увижу этих улиц и домов, стен Лувра и Нотр-Дам, но не скажу, что я об этом жалею. Слишком о многом он бы напомнил мне, о чем я хочу забыть.
Косые струи дождя полосуют мое лицо, текут по волосам на тяжелую ткань плаща. Сегодня в кавалькаде среди всадников лишь один высокородный. Брат и сестра предпочли карету. Это к лучшему, мне есть о чем, не смейтесь, подумать. И о них в том числе. Стоило получить осколок Сияющего Зеркала в сердце, чтобы наконец понять неисчислимую ценность того, чем я обладал - моими близкими. Теперь я не смею даже коснуться вас, потому что мои руки будут пить вашу жизнь. До тех пор, пока ваши контракты не будут выполнены и вы не станете подобны мне. Мне до удушающего жара стыдно, что я в чем-то лгал вам, говоря о вечности на троих... ведь если ты позовешь меня, я приду.
Я поднимаю лицо к небу, подставляя его струям дождя. Эта вода с небес окажет мне услугу, размывая и пряча другую, соленую влагу, струящуюся по моему лицу.
Тебе удалось невозможное дважды, мой принц, мой король. Тебе научил нефилима плакать. Я виноват перед тобой, потому что слишком поздно понял, что тебе удалось научить нефилима другому - любить. К этому вечеру между нами не осталось тайн, я рассказал тебе все. И даже то, что я так и не осмелился сказать вслух, ты узнаешь. Я верю, тебе передадут мое письмо.
Губы кривит усмешка. Азазель, чтобы научиться тебе доверять, мне пришлось умереть. Но тебе я тебе верю, папаша, насколько можно верить демону. Но я думаю, что мы еще увидимся. Я не настолько наивен, чтобы полагать, что Вердуго, кем бы он не был, сможет перехитрить древнего демона. Пожалуй, теперь, хотя бы наедине с дождем я могу сказать: спасибо. Спасибо, Зель. И до встречи.
Но даже отвлекаясь на мысли о Магдалене, ее ребенке, Раймоне, Азазеле, я ведь все равно вернусь мыслями к тебе. Я все-таки не рыцарь-романтик, я почти уверен, что твое сердце будет таким же вечным, как мое. Габриэлла вряд ли захочет, чтобы ты умер через несколько месяцев. А если захочет... то я вернусь, чтобы она отправилась на встречу с тем, кому продала душу. Я утешаю себя этими мыслями, потому что я не хочу даже думать, что будет со мной, если мне придется однажды узнать о твоей смерти от старости. Это слишком пошлая судьба для тебя, мой король. Мое прекраснейшее темное Зеркало.
Мои губы что-то шепчут. Можно было бы посчитать, что это молитва. Что же... я ведь и впрямь молю, разве что не ведаю кого - не Азазеля же, и уж тем более не Господа. Молю, чтобы ты принял мой последний дар, Франциск, последний отравленный подарок Кристиана де Конти - самого Кристиана. Тогда под мраком вечно-серого неба, я сказал правду - мне не нужен этот мир без тебя. Без тебя небеса и стены, земля и травы нальются бесплотной серостью Пандемониума. Без тебя вкус вина всегда будет отдавать алой солью крови, а хлеба - плесенью.
Я приду, чтобы служить тебе, если ты позовешь.
Я приду, чтобы умереть, если ты захочешь моей смерти.
я приду, чтобы любить тебя, если тебе еще нужна моя любовь.
Впереди меня ждут Тулуза, Пиренеи... и путь через них в Испанию. А может быть и дальше в Новый Свет. Потеряться на несколько лет, исчезнуть из виду, пока не улягуться страсти, пока не осядет поднятая пыль, чтобы я смог вернуться под другим именем, чтобы видеть тебя, Франциск. И ждать, когда ты позовешь меня, даже если мне придется ждать до второго пришествия Христа.
Ты знаешь, я хотел сделать тебя своим... а так вышло, что отныне и до конца времен я - твой.
Я улыбаюсь, улыбаюсь своим любимым Пиренеям, которые скоро появятся на горизонте. Я улыбаюсь тебе, потому что знаю: я - вернусь. Чтобы любить и служить, если ты позовешь. или чтобы умереть, если я тебе не нужен. Я вернусь. Я... а чего уж бояться, Крис, если даже Азазель уже смог это сказать?.. Я люблю тебя, Франциск.
Благодарности.
Мастерам. За то, что позвали в этот мир, позволили прожить в нем два дня жизни, полной событий, любви и вражды, радости и боли.
Франциск. Ваше Высочество, за то, что во многом сделали мне игру, за прекрасную романтическую линию, за невероятную эволюцию персонажа, за жизнь и за смерть.
Азазель. Ну что тебе сказать, "папа"... Спасибо за наши феерические взаимоотношения, за то, что от ненависти и периодического желания низвергнуть тебя в Ад, не дожидаясь Алого Ордена, персонаж таки пришел к определенной степени понимания и даже доверия. Этакой форме отношений "в семьи не без козла, но это ж наш родной козел". За сцену со всучиванием душ, и за сцену над моим трупом.
Магдалена и Раймон. За понимание, за терпение, за все. Я перед вами виноват и в игровом, и в пожизневом смысле. Простите, и примите мою огромную благодарность.
Анхель. За хитро...умность, за сбереженную человечность и за очаровательный цинизм. Я думаю, мы найдем о чем побеседовать в Испании.
Бельфегор. За разговоры, Ваше Святейшество, и за образ.
И так же всем остальным, кто прожил со мной два дня в этом мире.
персонажноеИз-под копыт коня лепят комки мокрой грязи, брызги воды. Ненавижу дождь. Мы покидаем Париж, город, подаривший мне самое дорогое, что было в моей жизни. Город, в котором я своими руками, наверно, погубил все свои шансы. Город, где я умер и был возвращен к жизни. Город, где погиб Люцифер. Я, быть может, никогда больше не увижу этих улиц и домов, стен Лувра и Нотр-Дам, но не скажу, что я об этом жалею. Слишком о многом он бы напомнил мне, о чем я хочу забыть.
Косые струи дождя полосуют мое лицо, текут по волосам на тяжелую ткань плаща. Сегодня в кавалькаде среди всадников лишь один высокородный. Брат и сестра предпочли карету. Это к лучшему, мне есть о чем, не смейтесь, подумать. И о них в том числе. Стоило получить осколок Сияющего Зеркала в сердце, чтобы наконец понять неисчислимую ценность того, чем я обладал - моими близкими. Теперь я не смею даже коснуться вас, потому что мои руки будут пить вашу жизнь. До тех пор, пока ваши контракты не будут выполнены и вы не станете подобны мне. Мне до удушающего жара стыдно, что я в чем-то лгал вам, говоря о вечности на троих... ведь если ты позовешь меня, я приду.
Я поднимаю лицо к небу, подставляя его струям дождя. Эта вода с небес окажет мне услугу, размывая и пряча другую, соленую влагу, струящуюся по моему лицу.
Тебе удалось невозможное дважды, мой принц, мой король. Тебе научил нефилима плакать. Я виноват перед тобой, потому что слишком поздно понял, что тебе удалось научить нефилима другому - любить. К этому вечеру между нами не осталось тайн, я рассказал тебе все. И даже то, что я так и не осмелился сказать вслух, ты узнаешь. Я верю, тебе передадут мое письмо.
Губы кривит усмешка. Азазель, чтобы научиться тебе доверять, мне пришлось умереть. Но тебе я тебе верю, папаша, насколько можно верить демону. Но я думаю, что мы еще увидимся. Я не настолько наивен, чтобы полагать, что Вердуго, кем бы он не был, сможет перехитрить древнего демона. Пожалуй, теперь, хотя бы наедине с дождем я могу сказать: спасибо. Спасибо, Зель. И до встречи.
Но даже отвлекаясь на мысли о Магдалене, ее ребенке, Раймоне, Азазеле, я ведь все равно вернусь мыслями к тебе. Я все-таки не рыцарь-романтик, я почти уверен, что твое сердце будет таким же вечным, как мое. Габриэлла вряд ли захочет, чтобы ты умер через несколько месяцев. А если захочет... то я вернусь, чтобы она отправилась на встречу с тем, кому продала душу. Я утешаю себя этими мыслями, потому что я не хочу даже думать, что будет со мной, если мне придется однажды узнать о твоей смерти от старости. Это слишком пошлая судьба для тебя, мой король. Мое прекраснейшее темное Зеркало.
Мои губы что-то шепчут. Можно было бы посчитать, что это молитва. Что же... я ведь и впрямь молю, разве что не ведаю кого - не Азазеля же, и уж тем более не Господа. Молю, чтобы ты принял мой последний дар, Франциск, последний отравленный подарок Кристиана де Конти - самого Кристиана. Тогда под мраком вечно-серого неба, я сказал правду - мне не нужен этот мир без тебя. Без тебя небеса и стены, земля и травы нальются бесплотной серостью Пандемониума. Без тебя вкус вина всегда будет отдавать алой солью крови, а хлеба - плесенью.
Я приду, чтобы служить тебе, если ты позовешь.
Я приду, чтобы умереть, если ты захочешь моей смерти.
я приду, чтобы любить тебя, если тебе еще нужна моя любовь.
Впереди меня ждут Тулуза, Пиренеи... и путь через них в Испанию. А может быть и дальше в Новый Свет. Потеряться на несколько лет, исчезнуть из виду, пока не улягуться страсти, пока не осядет поднятая пыль, чтобы я смог вернуться под другим именем, чтобы видеть тебя, Франциск. И ждать, когда ты позовешь меня, даже если мне придется ждать до второго пришествия Христа.
Ты знаешь, я хотел сделать тебя своим... а так вышло, что отныне и до конца времен я - твой.
Я улыбаюсь, улыбаюсь своим любимым Пиренеям, которые скоро появятся на горизонте. Я улыбаюсь тебе, потому что знаю: я - вернусь. Чтобы любить и служить, если ты позовешь. или чтобы умереть, если я тебе не нужен. Я вернусь. Я... а чего уж бояться, Крис, если даже Азазель уже смог это сказать?.. Я люблю тебя, Франциск.
Благодарности.
Мастерам. За то, что позвали в этот мир, позволили прожить в нем два дня жизни, полной событий, любви и вражды, радости и боли.
Франциск. Ваше Высочество, за то, что во многом сделали мне игру, за прекрасную романтическую линию, за невероятную эволюцию персонажа, за жизнь и за смерть.
Азазель. Ну что тебе сказать, "папа"... Спасибо за наши феерические взаимоотношения, за то, что от ненависти и периодического желания низвергнуть тебя в Ад, не дожидаясь Алого Ордена, персонаж таки пришел к определенной степени понимания и даже доверия. Этакой форме отношений "в семьи не без козла, но это ж наш родной козел". За сцену со всучиванием душ, и за сцену над моим трупом.
Магдалена и Раймон. За понимание, за терпение, за все. Я перед вами виноват и в игровом, и в пожизневом смысле. Простите, и примите мою огромную благодарность.
Анхель. За хитро...умность, за сбереженную человечность и за очаровательный цинизм. Я думаю, мы найдем о чем побеседовать в Испании.
Бельфегор. За разговоры, Ваше Святейшество, и за образ.
И так же всем остальным, кто прожил со мной два дня в этом мире.
